Глава XXVI. Символ, Образ и поза. Врач, пациент, болезнь. Иносказательный язык больного тела (часть II) и другие культурологические аспекты духовно-психосоматической патологии.

Психосоматическое здоровье. Здоровый, духовный, красивый, любящий и любимый человек, имеющий дело жизни, ведет себя просто, спокойно и естественно. В ответ на обращение всегда улыбается, и его улыбка, в отличие от улыбки-маски “дитя порока”, теплая и живая. Мимика одухотворена, полна добра, любви, понимания, сострадания и сопереживания. Кожа лба, лица и тела чистая; глаза ясные, живые, светятся умом и добротой. От тела исходит приятный запах чистоты и здоровья.
Когда ему плохо, он никогда не скидывает на других свои горести-проблемы, а, как Христос, всегда удаляется, чтобы в одиночестве перебороть и продуктивно переработать свои страхи, трудности и сомнения.
И самое главное – за таким человеком всегда тянется шлейф благих деяний, добрых поступков и дел. Он имеет заслуженный авторитет, к нему постоянно обращаются люди за помощью, мудрым советом и добрым словом. Поэтому, чтобы отличить истинно психосоматически здорового человека от “дитя порока”, необходимо в первую очередь узнать: а что он сделал в жизни нужного, хорошего, красивого и полезного для себя и людей.
Главный признак психосоматического здоровья – это добрые дела и поступки, ибо “истина по плодам узнается”.
К максимальному раскрытию всех своих человеческих возможностей, душевному, духовному, психическому и телесному здоровью, любви и красоте, творчески богатой и профессионально результативной жизни всегда нужно стремиться, даже несмотря на то, что в полной мере этого достичь никогда не удастся. Нужно жить по принципу: “я сделал все, что мог, кто может, пусть сделает лучше”.
Настоящий, подлинный и живой человек страдает, совершает и исправляет ошибки, грешит и искупает грехи, многократно “рождается” и “умирает”, теряет и находит (“голову” и) цель в жизни, силы жить и веру, надежду, любовь. Все его проблемы, трудности, горести и печали соматически проецируются, проявляясь в виде болезней и недомоганий, и поэтому он не может быть абсолютно здоровым.
Тот, кто боролся с самим собой, “по капле, – как писал Чехов, – выдавливал из себя раба”, преодолевал заблуждения и самообманы, испытывал падения и разочарования, кто знает, что такое жизненный тупик, брошенность и одиночество, слезы отчаяния, страдания и страхи, тот понимает, что без потерь и болезней невозможно преодолевать жизненные преграды и трудности.
Путь к подлинному духовному, душевному и телесному здоровью можно найти и пройти только самостоятельно. Самоисцеление – это всегда личный подвиг и длительный, точнее, пожизненный, тяжелый и кропотливый труд по поиску и исправлению собственных моральных ошибок и психо-телесных недостатков.
Множественная патология, нередко п(р)оявляющаяся в определенной временнòй и топографической последовательности. При наличии сочетанных болей (гиперкинезов, сыпи и т.д.): лицевых, в области шеи, спины, сердца, поясницы и т.д. мне нередко удавалось выяснить, что на (сознание) человека одновременно или последовательно действуют или действовали все эти Символы – продукты нередко подсознательной субъективной интерпретации определенных реальных жизненных событий, которые загруженный проблемами человек (и врачи) не связывает с появлением телесных медицинских симптомов. Причем иногда временнòе чередование симптомов совпадало с разворачивающимся определенным жизненным “сценарием”, то есть отражало психосоматическую последовательность телесного воплощения констелляции внешнесредовых Символов (подробнее – см. далее) и/или последующее частичное либо полное духовно-психосоматическое освобождение от них человека и его жизни.
Анализ позы человека. По тому, как стоит человек, если смотреть на него сбоку, можно увидеть, что у него “забегает вперед”, а что “отстает”, а если смотреть на него прямо, то видно, что и в какую сторону “отклонилось” или “развернулось” от линии жизненного пути. Даже простой зрительный анализ того, как стоит, ходит, лежит, сидит или работает человек, может сказать о том, что, когда, в какой степени и в какую сторону у него “выбивается” из общего направления или ритма движения по жизни.
Возможны и более сложные интерпретации позы. Например, тетрапарез при детском церебральном параличе – это символическая поза распятия: скрещенные ноги, полусогнутые руки, характерные кисти. Если проводить аналогию с известным библейским сюжетом (а она невольно напрашивается), то возникает вопрос: кто и за что символически наказал – “распял” – этого ребенка, или чьи грехи он – вольно? невольно? – искупает: страдает за грехи своих предков? чтобы род морально исправился? Он страдает сознательно или “бессознательно”? Чьи это “сознательное” и “бессознательное” – его? отца или матери? других предков? “коллективное бессознательное” рода или колена?
Интересно, что при инсультах во взрослом возрасте формируется четвертьраспятие – монопарез, или полураспятие – гемипарез или парапарез, но никогда не образуется полного распятия – тетрапареза; возможно, это символы неполного – прерванного, остановленного, прекращенного, (само)распятия; недаром говорят: “пригвоздить к позорному столбу”.
Представляется, что главное при анализе поз – это не их конкретная детализация, которая, учитывая количество мышц в теле, столь же невыполнима и бесполезна, как попытка просчитать все возможные варианты шахматных партий. Главное – это осознание того факта, что любая статичная поза индуцируется определенным Символом-Образом и свидетельствует о нереализованном “желании (вполне определенного) действия”.
Важно не забывать, что одна и та же поза – как результирующая множества составляющих ее статичных, “застывших” в теле локомоций – может сложиться в результате самых разных и, порой, противоположных аффективно-когнитивных соматических проекций; поэтому большое значение играет действующий и анамнестический контекст – история жизни субъекта.
Как художник наносит мазки на картину, так и каждый Образ – и присущий ему аффект, – внедряясь в психосоматически деформированное тело (искореженное болью и страхом), вносит свой вклад в имеющуюся гиперпозу, иногда только в виде одной-единственной “впечатанной” локомоции.
Если некую итоговую позу, являющуюся усреднением текущего и анамнестического множества поз (и, возможно, будущих поз – при страхе будущего), начать абстрактно раскладывать на составляющие ее движения-позы-стоп-кадры и пространственно совмещать их, то получится фигура, напоминающая танцующее многоголовое (многоглазое и т.п.), имеющее одно (два-три) тела, многорукое и многоногое древнее божество. И здесь есть, над чем подумать: что имели в виду древние, изображая своих богов такими. Возможно, что индийские и другие национальные танцы, очень “похожие” при стоп-кадр-совмещении на этих древних богов (Символы-Гиперпозы), имеют определенный терапевтический, как минимум, позоразрушающий потенциал.
Некоторые примеры. А. 33-летняя женщина-предприниматель жалуется, что периодически начинает ходить мелкими шажками. При обследовании у разных специалистов никакой соматической патологии не находили. Выяснилось, что ее (нелюбимый) муж и дочь-подросток, как только она становится излишне самостоятельной в высказываниях, поступках, делах и поведении, то есть “отрывается от семьи”, начинают умело активировать в ней страх – “да кому ты нужна”, чувство долга и вины перед ними – “видишь, как нам плохо”, “дочка (13-ти лет!) опять не поужинала”. При прекращении интенсивных занятий бизнесом и “возвращении” в лоно семьи амплитуда шага вновь становится нормальной. Рассказала, что в свое время любила другого (высокий, красивый, сильный – не исключен элемент “реконструированных воспоминаний”), но побоялась, что будет ему не пара (“не потянет”), и вышла замуж за того, кто “пострашнее”, попроще и поуправляемее. Образно говоря, муж и дочь периодически ее “стреножат” как лошадь, чтобы далеко не уходила и “паслась” поблизости.
Б. У 42-х летней женщины возник левосторонний верхний спастический монопарез (левша), как считали, по причине инсульта в бассейне правой средней мозговой артерии. Выяснилось, что около двух лет назад ее приемная 10-летняя дочь узнала, что она не родная, из-за чего семье пришлось переехать в другой город. К тому же, девочка конфликтовала с отчимом – новым мужем приемной матери. Последнее время женщина часто хотела ударить дочь, которая ее постоянно провоцировала на это, вызывала в ней чувство вины, умело, с элементом шантажа играла на ее плохих отношениях с отчимом (сама способствовала их ухудшению). За день до инсульта, во время очередных очень сильных, обидных и несправедливых нападок-обвинений со стороны дочери, женщина с огромным трудом удержалась от того, чтобы ударить ее, волевым усилием сжав кисть в кулак и прижав руку в туловищу, – но мысленно ударила и тут же стала винить себя за это (характерно – за то, чего не сделала!) и морально мучиться. Ночью, во сне, рука приняла характерное для инсульта положение – “преступление и наказание”. Выяснилось, что выраженность гипертонуса (в том числе) зависит от степени “накала” конфликта с “не успокоившейся” приемной дочерью, появляясь с определенной задержкой после этих стычек, – очевидно, по причине усиления мук совести. После сочетанного проведения (другим специалистом) сеансов мануальной терапии, разъяснительной беседы и “моральной накачки” позно-тонические расстройства значительно уменьшились (к сожалению, работу с пациенткой не удалось провести в нужном объеме). Похожий случай произошел и с боксером, едва сдержавшимся от того, чтобы по-настоящему ударить сына, – но мысленно тоже ударившего.
В. У 43-летнего мужчины, в течение последнего месяца состоявшего в интимной связи с молодой привлекательной женщиной (связь эта была нежелательна по моральным соображениям), утром во время мочеиспускания вместо мочи пошла алая кровь, на головке полового члена и крайней плоти появились герпетические высыпания, а на мошонке – фурункулы. Увидев кровь и высыпания, он мгновенно понял, о чем это говорит, и тут же принял решение прервать эту связь (которое, не откладывая, выполнил). Ему сразу стало легко, и прошли мучавшие его последнее время боли, агрессия, бессонница и т.п. Кровотечения больше не повторялись, а высыпания скоро самостоятельно исчезли. Неполный рецидив произошел дважды: при попытках возобновления данных и завязывания принципиально подобных отношений.
А теперь еще раз о роли культуры в развитии духовно-психосоматической патологии. Индивидуальные особенности культурологической интерпретации внешнесредового Символа ответственны за то, что у каждого больного при развитии заболевания всегда имеется определенная последовательность (стадийность, этапность) его, Символа, духовно-психосоматического воплощения. Соответственно, патофизиологические и патоморфологические изменения и их клиническое отображение тоже развиваются в определенном порядке.
1 Сначала морально патогенный Символ, трансформируясь в Образ, поражает (заражает) “Я” человека, и на этой – церебральной – стадии воплощения Символа-Образа (свое “Я” мы локализуем и ощущаем в голове), в зависимости от интенсивности аффектогенного воздействия и глубины поражения личности, развивается психологическая или психоневрологическая симптоматика различной степени выраженности: растерянность, тревога, волнение, депрессия, нарушение сна, головные боли, головокружение, высокое внутричерепное давление, судороги и т.п.
2 Затем Символ-Образ поражает человеческую душу, вызывая в ней смятение и страдание, и возникает симптоматика со стороны органов грудной клетки – груди, в которой, согласно христианской культуре и традиции, находится душа. Появляется различной степени выраженности и длительности патология бронхо-легочной системы: ОРЗ, диспноэ, кашель, бронхит, пневмония, тяжесть, заложенность или боль в грудной клетке, кровохарканье и т.д.
3 После души или вместе с ней поражается сердце (проекционные боли в области передней грудной стенки, сердечные боли, аритмия – трепыхание сердца, стенокардия и т.п.), которое, опять таки, согласно христианской культуре и традиции, является хранилищем-сосудом любви, и человек начинает остро нуждаться в любви или перестает любить и начинает ненавидеть.
4 Затем Символ-Образ внедряется в повседневную жизнь, и возникают профессиональные, материальные, бытовые и другие трудности и проблемы. Они символически проецируются на живот, олицетворяющий материально-бытовые и плотские потребности человека, и появляется патология со стороны желудочно-кишечного тракта, почек и т.д.
Каждой вышеизложенной стадии соматизации Символа-Образа соответствует определенное “желание действия” и, следовательно, своя поза, отражающая раздумье, душевное смятение, сердечную тоску, потребность в каком-то действии, вещи или др. Следовательно, по мере телесного воплощения – “пошаговой” соматизации – морально патогенного Символа-Образа происходит усложнение или метаморфоз телесного мышечно-тонического рисунка позы, олицетворяющей данный моральный конфликт.
Итоговая телесная поза, образующаяся после окончания соматизации – внедрения в тело – данного Символа-Образа, имея какие-то общие для всех людей черты (в страдании и болезни все мы в чем-то схожи), в то же время индивидуальна, так как она отражает особенности морали, жизненного опыта, образовательно-культурного статуса и состояния здоровья конкретной личности и их (этих особенностей) психосоматического проецирования. Поэтому, если общая пошаговая этапная последовательность трансформации телесной позы (ее усложнение и обогащение новыми мышечно-тоническими элементами) и очередность появления синхронных модификациям позы патологии ЦНС и внутренних органов при воплощении Символа-Образа всегда принципиально соблюдается, то длительность, а также культурологическое и клинико-патогенетическое обрамление всех этих этапов у каждого конкретного человека имеют свои неповторимые проявления.
Типовая схема шагов-этапов телесного воплощения морально патогенного внешнесредового Символа выглядит следующим образом: Символ → Образ → ”Я”-мозг (патология ЦНС + раздумье и его поза – “роденовский мыслитель”) → душа-легкие (патология ЦНС, легких + раздумье, душевное смятение и их поза, то есть на позу “мыслителя” наслаивается поза душевного смятения) → любовь-сердце (патология ЦНС, легких, сердца + раздумье, душевное смятение, сердечная боль и их поза) → живот-жизнь (патология ЦНС, легких, сердца, органов живота + раздумье, душевное смятение, сердечная боль, материально-бытовые или иные житейские, жизненные проблемы и их поза).
Так как при телесном воплощении патогенного внешнесредового Символа “психосоматический марш” всегда имеет стандартную клиническую последовательность, то по клинической выраженности и совокупности имеющихся сомато-висцеральных нарушений можно судить о том, на какой стадии телесного воплощения находится “поселившийся” в “Я” Символ-Образ: у кого-то процесс “застрял” в голове, у кого-то “дошел” до легких, сердца, печени и т.д.
По степени “свежести” и выраженности патоморфологических изменений (по преобладанию альтерации, экссудации или пролиферации) можно узнать о давности процесса и предсказать, какая поза появится и какой блок органов или орган будут поражены далее, если моральная ситуация, в которой находится субъект, не разрешится или не изменится. То есть в принципе можно индивидуально спрогнозировать дальнейшую последовательность развития психосоматической патологии, рассчитать степени риска поражения внутренних органов и соматической сферы и составить план лечения и профилактики.
Такой подход при обследовании больного позволит сделать вывод, что, например, психосоматическая “природа” имеющейся у него патологии малого таза маловероятна, так как аффект “дошел” еще только до легких или желудка; но важно не забывать, что патология таза может быть обусловлена другим, более “старым”, аффектом. Еще раз подчеркнем, что речь идет исключительно о духовно-психосоматической патологии, и только к ней приложимы эти схемы и рассуждения.
Символ-Образ подобен жуку-древоточцу, прогрызающему в дереве ход, – и этот соматический “ход” необходимо обнаружить, помня, что жук-символ всегда “прогрызает” его в одном направлении, образно говоря, “от головы до пяток” (и никогда – наоборот), начиная с “Я”-мозга и спускаясь вниз по вышеприведенной схеме.
Крайняя анатомическая точка воплощения Символа-Образа – ноготь и передняя поверхность большого пальца правой ноги, которая у правшей длиннее левой, соответственно, у левшей – наоборот. Поэтому при проведении полного клинического обследования психосоматического больного необходимо обнаружить самую нижнюю патологическую точку, до которой “дошел” Символ-Образ, и от нее искать патоморфологический “ход наверх”, который, подчеркнем еще раз, всегда доходит до “Я”-мозга. В “свежих” случаях сделать это можно, анализируя жалобы, и по отекам, геморрагиям и т.п., а в “старых” – по выраженности соединительнотканной дегенерации (соединительнотканному “опутыванию”) тканей и органов. Разумеется, этот “ход” в целом или на каком-то уровне своего кранио-каудального длинника может быть тонким, как бы пунктирным, но он никогда не прерывается.
Понятно, что поражение организма не будет равномерным: Образ может “пощадить” ЦНС, слегка “лизнуть” сердце, капитально и надолго “поселиться” в яичнике, а по пути “развалить” печень или почку.
Если быть более точным, то всегда имеется два “хода”: соматический – позообразующий, и висцеральный (разум, душа и т.п.). Поэтому морально патогенный Символ, “брошенный” местом-событием в духовно-психосоматического человека, является двузубцем.
Таким образом, психосоматическая патология всегда развивается в кранио-каудальном направлении (“рыба гниет с головы”). Но “разматывать” патологический психосоматический “клубок”, очевидно, необходимо не в …духовно→психо→соматическом, а в сомато→психически→духовном→… направлении: каудо-краниально (“с хвоста”), по телесным и висцеральным культурологическим “этажам”, так как “в здоровом теле – здоровый дух”, а не наоборот. То есть сначала нужно “вынуть” из тела, психики и сознания человека патологию – развоплотить, “изгнать” духовно-психосоматическую болезнь-Сущность, а только потом, чтобы заполнить образовавшуюся духовно-психосоматическую “дыру-нишу”, воплощать в него (заранее подобранный) индивидуально необходимый благой Символ-Образ – “святое место” не должно быть пустым…
(полагаю, соединительнотканная дегенерация развивается в этой “дыре-нише” именно в случае отсутствия срочного воплощения благого Символа, например, способом духовного востребования психики-функции, а через это – тела-структуры, каким-нибудь морально полезным делом. Быть может, тогда получится переломить болезнь-судьбу, и фатальность альтерация→экссудация→пролиферация сменится на спасение-(воз)рождение альтерация→экссудация→регенерация. Разумеется, это сделать нелегко, к тому же (еще) отсутствует духовно-психосоматическая технология воплощения благòго Символа. Но главное – это принять и понять моральный принцип такого подхода, заключающийся в одухотворении очищенной от скверны плоти богоугодным делом, – кто не верит в Бога, тот может обозначить такое дело как-нибудь по-другому. Лично у меня нет никаких сомнений, что такая помощь человеку это – Врачебное Дело или Врачевание. Зачатки такого подхода в медицине всегда были, например, в виде так называемой трудотерапии, многими теоретически разрабатывался и деятельностный подход. Сюда же можно отнести игротерапию и психодраму, правда, с некоторыми принципиальными оговорками, главная из которых: жизнь – это все же не игра).
…Именно поэтому при психосоматической патологии невозможно вылечить сердце (и устранить телесную позу сердечной боли и страдания) раньше кишечника, если он вовлечен, а шею и локтевой сустав – раньше пятки и колена, даже если пятка и болит не сильно. В госпитальных ситуациях, когда доминирует или опасна для жизни патология, например, мозга или сердца, после оказания неотложной необходимой симптоматической помощи, нужно вновь вернуться на самый нижний анатомический уровень – культурологический телесный “этаж” – воплощения Символа-Образа.
Полное развоплощение болезни-Сущности надо начинать в спокойном состоянии, когда “страсти поутихнут”. Даже утреннюю зарядку, мануальную терапию, массаж таким больным тоже необходимо проводить, начиная с самой нижней анатомической точки воплощения Символа и поднимаясь в каудо-краниальном направлении: более точно – начинать от большого пальца правой ноги, подниматься выше, поочередно работая справа и затем слева на каждом уровне, и в самом конце доходить до маковки. При параллельно проводимых психокоррекции или психотерапии – то же самое: сначала необходимо устранить глубинные страхи, затем – эмоции и чувства, а когнитивные нарушения – в последнюю очередь. Затем необходимо оказать духовную помощь.
Это – терапевтический подход, исходя из анатомо-“культурологической” глубины (кранио-каудального) психо-телесного воплощения морально патогенного Символа-Образа. Но он – не единственный, и при этапном и комплексном лечении духовно-психосоматической патологии возможно построение терапевтических схем, основанных на других принципах, о которых сказано и выше и ниже.
История и последовательность телесного воплощения Символа-Образа совпадают с историей жизни субъекта. Все наши жизненные ошибки и победы всегда и точно “аукаются” в организме в виде ремиссий и обострений только со стороны органа, символически олицетворяющего эту ошибку или победу (душа → легкие и т.д.), – и исключений тут не бывает. Поэтому при несовпадении морально-нравственной модальности подействовавшего Символа-аффекта и возникшей патологии внутреннего органа неверно выделено, найдено или интерпретировано ключевое событие, которое, например, может скрываться под каким-то другим – внешне более ярким, но духовно-психосоматически не опасным событием. Либо неверно определен пораженный орган – в сложных случаях такое вполне возможно. И здесь могут помочь рисунки своего тела, на которых пациенты верно символически отображают, где “засела” моральная проблема, или произвольно написанный личный текст, так как письмо – это тоже телесность, проявленная вовне.
Беда не приходит одна, и патогенные Символы могут во множестве внедряться в “Я” и воплощаться в тело человека. Поэтому если на фоне имеющегося психосоматического заболевания с преимущественным поражением, например, печени, возникает “свежая” патология мозга, то это признак внедрения нового Символа либо повторной атаки старого (разумеется, возможны и другие – не моральные причины).
Главным – при таком анализе клинически (и культурологически) сложных случаев – является следующее: не следует забывать правило, что Символ последовательно поражает сознание, душу, сердце и тело (живот-жизнь и поза), но всегда что-то будет преобладать.
Морально патогенный Символ, как и нож, всегда имеет определенную длину и остроту каждого своего “зубца-лезвия” и при ударе погружается в сому только на определенную глубину, зависящую и от силы жизненного удара и от готовности человека к этому удару.
Такой подход – кранио-каудальная последовательность телесного воплощения Символа-Образа – приложим и к осложнениям, возникшим во время или после хирургических операций (вспомним патогенетическую схему: аффект → мышечное напряжение → гемодинамический удар...). Даже, если человек находится под наркозом на операционном столе или в коме, его может поразить Символ и вызвать острую аффективную реакцию (в частности, возникшую от некоторых словесных реплик и комментариев оперирующей бригады), а, если уже поразил (до операции, наркоза или комы), то – скрыто продолжать свою разрушительную работу.
И в бессознательном состоянии человек все воспринимает, так как небиологическое (внематериальное-вненематериальное) сознание никогда не спит и ничего не забывает. Но память о том, что было до или во время операции, может быть “засосана” подсознанием и в нем “заперта”, не прорываясь наружу по причине стойкого или временного (отек, демиелинизация нервных проводников, торможение нейронов – см. соответствующий раздел) повреждения нейроанатомической трассы циркуляции информации по корково-подкорковому контуру. В частности, психотравмирующие воспоминания (об операции или др.) могут быть блокированы на уровне ключевого пункта памяти – гиппокампа, вследствие (ятрогенного) отека его нейронов и/или отека-демиелинизации нервных волокон, связывающих гиппокамп с остальными отделами мозга. Возможность скрытого аффектогенного повреждения организма необходимо иметь в виду при появлении интра- и/или послеоперационных (послекоматозных) осложнений, особенно тех, которых “вроде бы” не должно быть.
Представляется, что при анализе случаев заболевания сердца, желудка, почек и др. всегда необходимо стремиться из имеющегося клинико-патоморфологического объема патологии органа вычленить ее духовно-психосоматическую составляющую, так как последняя не устранится терапевтическими методами, эффективными при других болезнях. Одним из клинических критериев демаркации между психосоматической и другой патологией является прекращение прироста терапевтического эффекта от проводимого лечения, общепринятого при какой-то патологии.
С определенного момента проникновения происходит “застревание” или преимущественная телесная проявленность воплотившегося патогенного Символа на каком-то одном анатомическом уровне, и этому соответствует клинический топический акцент в локализации и выраженности соматического компонента духовно-психосоматической патологии.
I Символ “застрял” в “Я”-мозге в виде вопросов (“почему?”, “за что?”, “как так?”…) или обдумывания ситуации в поисках выхода (“что делать?”, “как поступить?”, “кто поможет?”…), – и соматически это проявится в виде патологии ЦНС и соответствующей телесной позы (раздумья, нереализованного “желания действия”) с мышечно-тоническими и костно-суставными нарушениями.
II Символ “застрял” в душе, психологически проявляясь в виде душевного страдания, душевной тоски, душевной пустоты, камня на душе, – и соматически этому будут соответствовать бронхо-легочная патология и поза, символически олицетворяющая это душевное страдание.
III Символ “застрял” в сердце в виде тоски по любви, страдания из-за отсутствия любви, или, сделав роковой “один шаг”, трансформировался в ненависть – и соматически это проявится в виде болезней сердца и телесной позы любви или ненависти.
IV Символ “застрял” на уровне “живота”, проявляясь в виде недовольства повседневной жизнью, жизненных тягот, повседневных трудностей, неудобств, – и соматически это проявится в виде патологии желудочно-кишечного тракта, печени и т.д. и соответствующей телесной позы.
Периодически моральный конфликт может разгораться или, наоборот, стихать и “прятаться” в душе, теле (животе-жизни и позе), сердце или сознании, “перемещаться” с одного анатомо-“культурологического” этажа-уровня на другой – и этому будут соответствовать изменения морально-психологических проявлений данного конфликта, а также миграция либо изменение выраженности имеющейся клинической симптоматики и ее патогенетической основы. При этом важно помнить, что клиника всегда является только видимой верхушкой духовно-психосоматического “айсберга”.
Выявить сохраняющееся скрытое присутствие в человеке патогенного Символа и определить, где он “застрял” или “затаился” во время клинической ремиссии заболевания, можно по ряду признаков. Я заметил, что, если Символ “затаился” в сознании в виде “черных” мыслей и т.п., то у человека имеются или периодически появляются различной степени выраженности эстетические, косметические, гигиенические и/или легкие – “субмедицинские” – вегетативно-сосудистые, вегетативно-трофические или нейро-эндокринологические (дисфункция какой-либо (суб)кортико-гипоталамо-гипофизарно-железистой оси) нарушения со стороны кожи, слизистых и волосистой части головы и лица: перхоть, себорея, сухость или сальность кожи и волос, отечность или нездоровый цвет век и кожи лица, красноватые, мутные или “закисшие” глаза. Могут быть сыпь, прыщи, угри, легкие проявления дерматита или аллергии; губы сухие или потрескавшиеся, с заедами или грязновато-серой каемкой-полоской засохшего содержимого.
Часто имеется потливость и слабый неприятный запах от головы и шеи, усиливающийся при потении; причем нередко этот запах очень стойкий, по типу “аромата”, и он остается не только на одежде, особенно на нижнем белье, но какое-то время держится и в комнате после пребывания в ней “инфицированного” морально патогенным Символом субъекта. Что характерно, сами “благоухающие” субъекты не ощущают этого “аромата” – парциальный органолептический парез или, более широко, морально-психосоматическое выпадение, так как такие не замечают и многого другого в себе и окружающем мире.
Создается впечатление, что каждый психосоматизированный патогенный внешнесредовой Символ имеет свой, только ему присущий “аромат” или запах; надеюсь, когда-нибудь будет создана морально-психосоматическая аромадиагностика. Но уже сейчас некоторые органолептически особо одаренные клиницисты, психотерапевты и психологи, – например, Менегетти – способны диагностировать определенные болезни, состояния и нарушения по запаху.
Еще один верный признак клинически актуального или субклинического наличия “застрявшего” в сознании морально патогенного Символа – заболевания зубов и пародонта и неприятный запах изо рта, причем ремиссии и экзацербации морального конфликта и стоматологических нарушений совпадают.
При “чистом”, свободном от дурных и грешных мыслей сознании волосы шелковистые, кожа, глаза и слизистые чистые, губы и язык нежно-розовые и слегка влажные; от головы, волос, кожи и изо рта исходит характерный приятный запах природной чистоты и здоровья. Также можно ориентироваться по мимике, особенно по склеротически “вросшей” мимике-маске, и выражению лица (см.: толкователь симптомов).
Таким образом, имеется определенная корреляция между выраженностью и позитивной или негативной валентностью Символа и эстетическими, косметическими, вегетативно-трофическими, стоматологическими и мимическими проявлениями: а отсутствие в сознании и психике патогенного Символа всегда проявляет себя спокойной и одухотворенной мимикой, придающей благородство выражению и чертам лица, естественными красотой, чистотой и здоровьем волос, глаз, губ, кожи и т.п.; б “молчащий”, “затаившийся” в глубине “Я”-мозга Символ проявляется малыми, в основном, эстетическими, косметическими и гигиеническими нарушениями (разумеется, их граница с патологией весьма расплывчата и условна) со стороны головы: кожи, волос, слизистых и полости рта, а также определенными мимикой и выражением лица: утратой благородства в чертах, беспокойством, тревогой, неуверенностью, озабоченностью, страхом, лакейством и т.д.; в при актуализации морального конфликта – активации патогенного Символа и “пробуждении” Сущности – будут доминировать патологические симптомы и изменения со стороны ЦНС (и головы в целом) различной степени выраженности.
Мне не раз приходилось видеть, – а порой, к сожалению, и (не)вольно (со)участвовать, – не то что аффект, а целое “извержение аффективно-когнитивного Везувия”; в ряде случаев лучше сказать – псевдоспонтанное “вскрытие зловонного аффективно-когнитивного нарыва” и циничное, преднамеренное и омерзительное “опорожнение-выплескивание” скопившихся в нем когнитивных и аффективных “миазмов” на окружающих, случайно или, чаще, отнюдь не случайно оказавшихся рядом.
В такие моменты человек производит неприятное, отталкивающее впечатление, он морально-психологически, – а порой и биологически: онто- и филогенетически – неузнаваемо меняется (также см.: Сущности внутри нас), так как страх-аффект, как минимум, опримачивает человека. Буквально на глазах индивид опускается вниз – морально падает – по эволюционной лестнице и из Homo sapiens превращается в зверя – принимает обличье и позу зверя, – о чем свидетельствуют черты и выражение его лица (точнее, это проступает морда, “хищная личина”): мимика, “оскал”, движения, жесты, “повадки”.
Происходит общее обеднение, примитивизация и “оглупление” моторики, в том числе и редукция эксклюзивно человеческой кистевой моторики – нашей пальце-кистевой “речи”; вместо рук, кистей и пальцев появляются кулаки, и руки функционируют как лапы (а то и как копыта).
Частично утрачивается вертикализация позы, и (недавно еще) человека тянет встать на четвереньки: голова несколько запрокидывается назад и втягивается в плечи (на четвереньках так удобнее “кусать” и видеть), появляются динамические приводящие контрактуры плече-лопаточных, локтевых, тазобедренных и коленных суставов – это из “бессознательного” на духовно-психосоматическую волю-поверхность поверхность выходит поза-тело зверя-Сущности.
В аффектогенном двигательном “рисунке” проксимальные конечностные и корпусные движения почти полностью вытесняют дистальные конечностные и кистевые; полностью или почти полностью утрачиваются плавные вращательные многосуставные и голографически объемные движения, гармонично синхронизированные с мимикой и речью, и преобладают монотонные двухплоскостные сгибательно-разгибательные яктации-локомоции.
В такие моменты нарушается речь (очевидно, за счет экссудации и отека соответствующих корковых и подкорково-стволовых нейронных ансамблей, и/или наступает их разобщение – между собой или с речевой мускулатурой – по причине гипергидратационной синаптической дисфункции или миелинопатиии): вместо экспрессивных, модулированных и эмоционально окрашенных смысловых предложений-высказываний слышны слова-фразы, в крайних случаях – отдельные хриплые визги, хрюканье, подвывания-выкрики или рычания-выкрики с брызганьем или вытеканием слюны, характерные для доречевой стадии онто- и филогенетического развития (иные и кусаются). – Это и есть мифический оборотень, “темная” или “тварная” половина человеко-зверя, а “в миру” – добропорядочного (морально-)психосоматического больного.
Бесполезно искать оборотня вовне, где-то в лесах-болотах, его там просто нет. Чтобы его обнаружить, достаточно взглянуть на любого человека в момент сильного аффективного приступа.
Во время ремиссии “внутренний зверь” крепко спит или дремлет, надежно запертый, как минотавр, где-то в глубинах-лабиринтах человеческого “бессознательного”. При аффекте он просыпается и выходит наружу, затмевая и загоняя куда-то вовнутрь человеческое “Я”.
Внутренний страж, охраняющий и держащий закрытыми от зверя врата сознания – это мораль. После приступа – аффективной разрядки, многие люди дремлют или крепко спят и потом частично или полностью не помнят о происходящем (во сне происходит стирание памяти об аффекте и звере, который успевает скрыться в “бессознательных” лабиринтах-глубинах психики (и соматики) и выпустить оттуда добропорядочное “Я”). Некоторые говорят: “не знаю, что со мной было”, “не знаю, что ЭТО было”, “это был не я”; другие сообщают, что во время “этого” они как бы со стороны, несколько отстраненно и холодно-удивленно наблюдали за собой.
.